УД: Расскажите, как вы создалась ваша семья? Как вы познакомились?

Ю: Мы учились в одной школе, участвовали в первых школьных обменах (ученики 6 школы в начале 90-х годов по программе обмена учащимися ездили учиться в США. — Прим. ред.), потом учились на инфаке и были косвенно знакомы, но тогда не общались. Официальное знакомство произошло в нашей же 6 школе, куда я после университета пришла работать, а Вася проходил там практику. 19 февраля, кстати, мы отметили 19 лет знакомства.
Учителя как раз ставили сказку к 8 марта, и нас пригласили играть в школьный театр. Вася играл главную роль принца, я — второстепенную роль феи. И доигрались…
В: Причем, доигрались очень быстро. Познакомились в феврале, в мае я уже сделал Юле предложение, а в октябре мы поженились.

УД: То есть долго не думали?

В: Я пришел на практику в школу, и у меня было чувство, что что-то должно обязательно случиться, я воспринимал этот период каким-то важным, кульминационным в жизни. И в день знакомства с Юлей было словно озарение. Познакомились 19 февраля, и уже в начале марта я стал активно ухаживать, приходил в гости, а бывало, что читал стихи по телефону. В школе мы постоянно что-то придумывали, устраивали праздники, конкурсы, ставили спектакли. И нас это сближало.

УД: Юля, ты сразу дала согласие?

В: Юля дольше думала. Это я был уверен с самого начала.
Ю: Я очень хотела уехать из Архангельска. Мечтала переехать в США вслед за семьей брата, но не сложилось. Тут мне предложили контракт в Норвегии, и это случилось одновременно с предложением Васи. Нужно было выбирать. А у меня феминистское представление в голове, что женщина должна сначала чего-то добиться, а потом уходить в семью. В общем, в душе раздрай и сомнения. Но жена моего брата — а пример их семьи был у меня перед глазами — познакомилась с Васей и сказала: «Вася очень похож на Игоря (брат Юли. — Прим. ред.), и если ты тоже хочешь создать прочную семью, то выходи замуж за студента». Мой брат Игорь был для меня примером, я следовала за ним во всем, доверяя и подражая. Хорошо, что эти слова были сказаны вовремя, и Вася был настойчив в ухаживаниях — я отказалась от карьерного пути и выбрала путь семьи.
В: Сейчас я понимаю, что у Юли была масса сомнений, переживаний. Мне было проще: я вообще не сомневался и знал, что все будет хорошо.
Ю: Я согласилась, но сказала: «Учти, я всё равно хочу уехать в Америку». Вася меня заверил, что мы быстро уедем. Едем до сих пор! (смеются).
В: Мы правда все время пытались куда-то уехать. Спустя год после свадьбы поехали в Португалию, выучили язык, нашли там работу, получили предложение. И вот стоим с этим предложением у телефонной будки, смотрим на пальмы, и я говорю Юле: «Наверно, мы не сможем тут жить». Пальмы, океан — здорово, но не наше. И уехали домой.
Ю: Так же было с Норвегией, потом с Москвой, Петербургом, куда мы тоже «переезжали»…
В: Постоянно что-то происходит, что удерживает нас здесь.

УД: И в этом году снова Архангельск снова вас удержал.

В: Весь прошлый год у нас практически не было работы. Летом мы всей семьей уехали на два месяца в США. Определили, что за это время решим для себя вопрос переезда, подробнее узнав о возможностях работы, пообщавшись с нужными людьми.
Ю: Вернулись домой в сентябре, поняли, что для нас здесь до сих пор нет никаких шансов, и снова начали готовиться к переезду. Но 11 октября (я этот день запомню на всю жизнь!) Васе поступило предложение возглавить Поморскую филармонию, а днем мы получили хорошие новости по нашей консалтинговой деятельности, которой занимаемся 12 лет: тендер выигран, контракт продлен. И мы снова остаемся здесь.

УД: Архангельск вас удерживает, вручая такие подарки. И к радости горожан сейчас к управлению учреждениями культуры приходят такие молодые люди, как вы.

В: Да, это огромный подарок. Архангельск мне очень нравится последнее время тем, что здесь есть прогресс, драйв, даже во власти есть те, кто хотят перемен. Не во всех регионах создаются такие условия, а у нас складывается и, дай Бог, получится все задуманное.
Ю: Мы из Архангельска хотели уехать не потому, что здесь тупик. У нас очень теплое чувство к нашему городу, к его культуре, истории, природе, жителям. Просто мы — люди движения.

УД: Будучи «футуристами», вы воплотили несколько проектов, сейчас нас ждет обновленная филармония, необычные концерты, открытая для новых зрителей Кирха. Вы много идей привозите в наш город из своих путешествий.

В: Иначе скучно жить. Вкусы у всех разные и если нас что-то не устраивает, значит, нужно создать это самим: кого-то привезти, воплотить новый проект, реализовать идею. И вокруг начинают появляться люди, разделяющие твои интересы и вкусы. В результате только выигрываешь: себя начинаешь больше уважаешь за то, что делаешь полезное, и сообщество вокруг формируется интересное.
Ю: С благотворительностью то же самое. В какой-то момент нас перестали радовать свои успехи, особенно когда слышишь про больных детей. Стали в меру сил помогать — во многом для себя опять же, ради собственных детей. Мы хотели воспитать в них привычку помогать ближнему. Сначала с Настей, старшей дочерью, ходили в детский дом, она читала стихи, дарила игрушки, потом Влад присоединился, когда подрос. И вот уже лет шесть как они оба помогают нам проводить благотворительные акции для детского онко-отделения, по письмам детишек собирают подарки на Рождество. Быть добрым важнее, чем быть успешным. А вообще, лучше молчать на эту тему (смеется).

УД: Вы с этими ценностями пришли в свою общую семью или они появились со временем?

В: Это с детства. У нас хорошие семейные истории. Наши родители — представители городской интеллигенции, поэтому у нас общие культурные традиции и взгляды на жизнь. Моя мама — учитель английского языка и истории, папа всегда работал на управленческих должностях в мэрии. Юлины родители — известные в городе врачи, ученые. Мы росли в одном районе, в одной культурной среде, учились в одной школе, потому и впитали одинаковые ценности.

УД: А что еще изменилось в вашей жизни после летней поездки в Америку?

В: Многое поменялось. Время сейчас такое, что из-за пропаганды со всех сторон в головах людей полно шаблонов, все «продается пакетом», например: «Не любишь правительство, значит, не любишь Россию», «Любишь Запад, значит, не любишь русское». Мы сейчас очень стараемся не жить шаблонами: можно не принимать какие-то проявления государства в жизни, но при этом уважать свою религию и любить свой край; быть патриотом, и одновременно любить Запад. Можно любить и то и другое, брать лучшее отовсюду. И от этого осознания нам вдруг стало очень легко, это позволяет смотреть на жизнь шире.
Ю: Мы всей семьей стали ходить в храм на службы, иногда участвуем в жизни прихода. При этом мы не закрыты от остального мира, а наоборот. Мы приехали из Америки более русскими, чем были раньше. Конечно, это во многом связано с очень важным для нас событием там — мы обвенчались в Русской православной церкви. Нам всегда была нужна внешняя свобода, но и ее стало мало. Теперь работаем над внутренней свободой — свободой от греха — то есть жить правильно по своей воле, не навредить себе и окружающим.

Вася, у тебя на обложке в Facebook картина Левитана «Над вечным покоем». Такая от нее благодать идет. И у меня тоже «пакет» в голове сработал: вы такие городские, футуристы, из Америки, а тут вдруг русский деревенский пейзаж с маленькой церковкой. Не вяжется.

В: Эта патриархальная картина русской укорененности и вечности в моей ленте соседствует с американскими небоскребами и университетами. Это то, что мне нравилось всегда, но сейчас я более отчетливо осознал, и самое главное, перестал этого стесняться. А то ведь ты права – действительно есть четкий стереотип: если ты урбанист и креативщик, то как-то церквушки во Владимирской области любить не комильфо. После возвращения из американской поездки я выкинул из головы эти химеры.
Ю: Знаешь, мы ехали в Америку, чтоб получше узнать ее изнутри, привезти полезные идеи и решения, вдохновиться. Когда нас спрашивали: «Какие ваши впечатления?», Вася сказал однажды, а я подхватила: «Хотели познать Америку, а в итоге познали настоящую Россию». Америка — это страна эмигрантов, и в эмигрантском маленьком мире можно лучше разглядеть свое национальное.
В.: Оно и запечатлено в картине Левитана.

УД: Вашу семью чаще всего видно в полном составе...

Ю: Мы все время проводим вместе. У нас больше десяти лет была общая работа, причем такая, которую мы не работали, а проживали вместе, брали с собой детей в командировки. Мы вообще много путешествуем — никогда не вдвоем, всегда с детьми. И нам это нравится.
В: Каждый вечер мы разговариваем — обо всем. Пора бы надоесть, но не надоели, всегда есть темы для бесед. Нам интересно в кругу своей семьи.
Ю: У нас все решения в семье принимаются сообща, и дети имеют такой же голос, как мы. Мы вместе планируем отпуск, поездки, праздники. Важно, что Настя и Влад могут высказать свое мнение, мы к ним прислушиваемся.
Нельзя сказать, что у нас все безоблачно и гладко. Бывают сложные периоды и разногласия, но сейчас мы, во многом благодаря церкви, стали более спокойными, что ли. Ведь нужно вот здесь, внутри себя, уехать в правильное место и жить, радуясь.

УД: Думаю, что вы сейчас задержитесь в Архангельске.

В: Сейчас хочется больше отдавать. Нам дана возможность путешествовать, узнавать новое и это нельзя растратить, это нужно применить, чтобы оно дало плоды. А где применить, если не здесь, особенно, когда для этого дается такая возможность?
Ю: Некоторые опасаются, что для Васи должность директора филармонии — это очередная ступенька в карьере. Зачем ему, дескать, нужна Кирха. Да нет — карьерный рост ради роста уже не интересен, это пройденный этап.
В: Кирха — это площадка, на которой я могу воплотить замыслы, реализовать форматы, которые изучал, работая в своем собственном бизнесе и Футуристе. Не нужна никакая ступень дальше — именно здесь можно и хочется применить все накопленное. Это подарок — но не за предыдущие заслуги, а за будущие: твори, занимайся, возделывай, и это принесет плоды.