УД: Расскажите, как создалась ваша семья?

И: Служебный роман. После института я работала корреспондентом
на окружном радио, а Андрей по распределению приехал с Украины
в Нарьян-Мар работать в геологию.
А: Это были 90-е годы, все реформировалось и распадалось. И геология приказала долго жить. Я уже упаковал вещи, отправил родителям 27 посылок
с книгами (мы с коллегами с каждой зарплаты покупали книг) и был готов уехать, как вдруг за два дня мне говорят, что в радиокомпании «Заполярье» создается отдел телевидения. В Ненецком автономном округе телевидения
до этого не было никогда. И, конечно, не было, специалистов, не было даже понимания, как это делается. За день до своего отъезда я пришел
на собеседование, поговорил, сдал билеты и остался.
И: У Андрея удостоверение №1, мы его бережем. Я сейчас была в Краеведческом музее в Нарьян-Маре, мне бы хотелось, чтобы была создана экспозиция окружной телерадиокомпании, а мы готовы передать туда удостоверение Андрея.
А: У нас не хватало корреспондентов, нам давали радийщиков.
И: На одном мероприятии мы работали вместе — я была с микрофоном, Андрей был оператором. Тогда и зародился наш роман. Андрей был завидный жених (смеется).
А: А меня поражало в ней то, что она умеет прощать людям, то, что я простить не могу. Она всегда была доброй к людям, к жизни, которая ее учила.
И не впускала в себя обиду.
И: Я и сейчас все прощаю.

УД: Это удивительное свойство дано тебе от рождения?

И: Не знаю. Мои родители развелись, когда маме было 35 лет. И я сейчас понимаю, как ей было тяжело: мама много работала, мы жили в квартире без удобств, однако она нас с братом подняла, дала образование. Брат младше меня на два года, я очень им горжусь — сейчас он заместитель начальника пожарной части, майор. У нас очень теплые отношения, мы во всем поддерживаем друг друга. Маму нельзя назвать мягким человеком, но надо понимать, что ей пришлось пережить. Она родилась в голодном послевоенном 46-м году, третьим ребенком в семье. Ее хотели отдать в детский дом, потому что кормить было нечем. Но бабушка (моя прабабушка) ее отстояла: «Не отдам, давайте заведем козу, я буду ее доить и мы ее вырастим». Маме все время указывали, что она лишний ребенок, и ей приходилось доказывать свою нужность. На детских фотографиях мама одета, как парень, потому что она носила дрова, таскала воду… Бабушка помогла ей собраться в техникум, который она закончила, а потом маме пришлось много работать. Наверно, нас воспитывали строго, возможно, недодали в детстве любви, но, слава Богу, вовремя появился Андрей, который сказал: «Моей любви на тебя хватит».
Он безусловно во всем меня поддерживает, мне не приходилось с ним воевать и что-то доказывать.

УД: А у тебя, Андрей, какая семья?

А: Мои родители — инвалиды с детства. Я воспитывался в семье, в которой достатка в принципе не было, но нам с сестрой дали высшее образование.
И каждый раз я говорю родителям спасибо, потому что они научили принимать мир таким, какой он есть, и не озлобиться. А это трудно — мир был враждебен, на нашу семью показывали пальцем, и мне хотелось общаться со всеми при помощи боевых действий. Но, слава Богу, глядя на маму (кстати, Иринка очень похожа на нее), я научился прощать. Мама — большой души человек, умеет отпускать проблемы и не помнит обид.

УД: Ира, Нарьян-Мар — твой родной город?

И: Да, я родилась в Нарьян-Маре. Уже 15 лет там не живу, но когда приезжаю всегда ощущение, что и не уезжала. Поддерживаю связь со всеми, с кем росла, ходила в детский сад, в школу, с кем бегала во дворе — я никого не забываю.
И благодарна этим людям, потому что выросла и состоялась я именно там.
А: Хотя все, кто приезжал к нам по работе из Москвы и других городов, удивлялись, когда узнавали, что она местная. В ней никогда не было провинциальности. А она никогда не скрывала, что родилась в этом
маленьком городе.
И: Мы с Андреем жили в деревянном доме без удобств. Соседи практически
все были алкоголики, но добрейшие изумительные люди. Андрей улетал
в командировку в тундру, они помогали и воды наносить, и дров. Когда туда приезжаю, прихожу к нашему дому, пусть никого из соседей уже и нет в живых, но всегда вспоминаю, как мы дружно и интересно жили, несмотря
на все трудности.
А: Во-первых, мы были молоды и влюблены, а во-вторых, трудности воспринимались как должное. У нас ничего не было: время такое —
во всей стране были пустые полки, а уж в Нарьян-Маре тем более.
Но это — один из самых любимых периодов нашей жизни. И в работе были новаторами, постоянно учились, экспериментировали с камерой и светом, чтобы телевидение было не таким, к какому мы привыкли в СССР.
Работали не за деньги, а в основном за энтузиазм.
И: Мы и отдыхали с энтузиазмом! Когда дети были маленькие, мы организовывали вечера-капустники — нас собиралось по 20 семей, все из разных сфер. Сами накрывали столы, готовили программу, делали стенгазеты… Сейчас многие люди, занимающие ответственные посты в Ненецком округе — мои друзья детства и юности.

УД: Отличная карьера, сложившийся быт, друзья…
Но вы переехали в Архангельск?

И: Нас пригласил в Архангельск Алексей Викторович Баринов, ему нужны были теле и радио специалисты, а нас с Андреем он хорошо знал по работе
в Нарьян-Маре: Андрей руководил частной телерадиокомпанией «Лукойл»,
я была руководителем пресс-службы «Лукойла». Алексей Викторович
вызвал нас и говорит:
— У меня есть проект в Архангельске, вы мне там нужны.
Андрей говорит:
— Когда переезжать?
— Вчера.
И я заплакала. Он спрашивает:
— Ты чего плачешь?
— У меня мама тут.
— Маму с собой!
За три дня нам здесь нашли квартиру и мы переехали. Я очень страдала.
А: Каждые выходные на протяжении двух лет мы проводили в аэропорту - встречали и провожали нарьян-марские самолеты. Она общалась со своими,
а потом плакала.
И: Да, мы ездили в аэропорт, это была моя связь с Нарьян-Маром.
А: Мне было легче, я приехал под проект. Есть такая поговорка: «Дом мужчины там, где его работа. Дом женщины там, где ее мужчина». Я сказал Ирине: «Исходи из этой данности». И она, хоть душой и оставалась в Нарьян-Маре, все же начала встречаться с бывшими сокурсницами, постепенно обрастая новыми знакомствами.
И: Знаешь, мы сразу подружились с соседями, и дружим с ними до сих пор! Это было так:
— Здрасьте! Вы наши новые соседи?
— Да, мы переехали недавно.
— А что вы делаете в выходные?
— Ничего не делаем.
— Приезжайте к нам на дачу в субботу, записывайте телефон.
Представляешь, мы 15 лет мы дружим. Нам всегда везло на людей, у нас в Архангельске теперь очень много знакомых, и нам кажется, что мы всю жизнь тут живем. И очень любим этот город! Когда говорят, что тут делать нечего,
мы с удивлением смотрим в свой еженедельник, где почти каждый вечер расписан какими-то мероприятиями.

УД: Вы много времени проводите вдвоем?

И: Мне повезло, Андрей — мой главный собеседник. Мы работаем в разных сферах, но говорим на одном языке, потому что вместе прошли школу радио и телевидения. Можем говорить часами, можем молчать рядом. Много гуляем, оба любим лес. Когда наступают белые ночи, мы после работы уезжаем туда.
Я собираю туесок с едой, мы накрываем поляну и ужинаем допоздна.
А: Или ездим на Ягры провожать солнце. Берем два кресла, термос, садимся
и смотрим на закат.
И: Мы никогда не хотели дачу. У нас есть по трассе М8 любимая поляна,
друзья называют ее «дачей Буйновских». Ежегодно ее вычищаем, готовим
к сезону и ездим туда отдыхать.
Знаешь, у нас столько знакомых, которые приглашают нас на свои дачи —
нам лета не хватит, чтобы объехать всех. А когда едем на нашу «дачу»,
я наслаждаюсь: мне создаются все условия — кресло, газеты, журналы.
Андрей запекает овощи и рыбу, у него там есть и свои интересы: он стреляет
из арбалета по мишени, запускает вертолет. Там мы можем уединиться
от всего мира и побыть вдвоем.

УД: А быт в вашей семье как устроен? Пришлось ли привыкать
к привычкам друг друга?

А: Привыкания друг к другу у нас не было, было прирастание. В Нарьян-Маре, когда жили без удобств, почти вся работа по дому была моей.
И: И сейчас весь дом держится на муже. Только теперь у нас робот моет окна, другой робот моет пол, посудомойка — посуду. А всем этим управляет Андрей. Он только не готовит.
А: Дело не в том, что мне это не нравится, но я не люблю простую конвейерную работу, которая не требует ума. Поэтому ежедневная готовка — не мое. Зато Иринка не знает, как включается кухонный комбайн.
И: Да, Андрей делает йогурт, печет хлеб — все с помощью технических средств. Я в другом организатор: узнаю про мероприятия, покупаю билеты… А Андрей легкий на подъем, мне не надо его уговаривать.

УД: Как вы планируете свои личные графики,
чтобы оставалось время друг на друга?

И: У нас есть правило: в выходные мы не планируем никаких мероприятий
по отдельности, это время проводим вдвоем — если куда-то идем,
то тоже вдвоем. Такие семейные дни — наша давняя традиция.
А: Когда сын еще жил с нами, мы каждую пятницу ходили куда-то втроем:
в кафе, в боулинг — ужинали и общались.

УД: Сейчас сын живет отдельно от вас?

И: Когда Артем родился и пока он жил с нами, мы были как три звена —
все одинаково важны друг для друга. После школы сын поступил в МГУ, переехал в Москву. Мы его не держали, но я очень тяжело переживала этот период, два первых года были для меня мучительными. Это как винтик выпал из системы и что-то сломалось. Мы всегда были втроем: погулять, в кино, поговорить за жизнь, в отпуск… Мы жили еще и жизнью его класса: походы, классные часы, выпускной.
А: Как одноклассники Артема говорят: «Вы 11-й класс заканчивали с нами».
И: Артем уехал в 2009 году, и все эти годы он звонит нам каждый день.
Раньше звонил после института, сейчас — после работы. Мы списываемся, знаем кто где, обсуждаем и делимся событиями.
А: Мы делимся, какие книги стоит прочитать, какие фильмы посмотреть,
где побывать. И обязательно обсуждаем семейные вопросы —
от крупных покупок до проектов по работе.
И: Мы оторвались, но остались очень дружны. Я сделала один важный вывод: как только я отпустила сына, когда наступил этот момент, я поняла, что не могу прожить за него его жизнь. Мне есть ради кого жить (показывает на Андрея — прим. ред.), мы должны свою жизнь проживать, а он свою. И мы должны принять это. Я сказала Артему: «Что бы ни случилось, мы примем любую твою ошибку, любой просчет, ты всегда можешь поделиться с нами».
А: Мы, конечно, поддержим, но пока есть возможность делать ошибки —
пусть делает. Он сам после университета нашел работу, сам всего добивается.

УД: Ваша семья кажется идеальной. Неужели вы даже не ссоритесь?

И: Сейчас почти нет. У меня есть такая метафора: когда ты обижена на близкого человека (тебе кажется, что он тебя обидел), эта обида давит, словно тяжелая плита. Но нужно найти в себе последние силы, чтобы протянуть руку. И я точно знаю, что когда ты хотя бы просто попытаешься ее протянуть, даже на плечо еще не положишь, плита эта исчезнет.
А: Знаешь анекдот? Одного старика спрашивают, который прожил с женой долгую и счастливую жизнь:
— Неужели вам никогда не хотелось развестись?
— Развестись? Никогда! Убить — неоднократно!
А если серьезно, с годами — когда уже кто-то уходит из жизни, когда видишь чьи-то настоящие беды — начинаешь больше ценить то, что у тебя есть. А все обиды можно пережить, простить и забыть. В жизни и так много негатива.
И: Сильные забывают, слабые мстят, счастливые прощают.